Туризм и отдых в Карелии!
Новая Залавруга включает 26 групп, рассредоточенных на значительной территории. Это целая галерея наскальных рисунков, о существовании которой долгое время даже не подозревали. В какой последовательности осматривать ее? Может быть пройти прямо к наиболее выразительной и прекрасно сохранившейся IV группе?
Но не преждевременно ли? Она находится внутри Новой Залавруги, так что придется миновать ряд других скоплений. А главное — в ней заключены наивысшие творческие достижения древних обитателей края, и чтобы по достоинству их оценить, следует предварительно взглянуть на другие полотна. Заманчиво сначала отыскать самую раннюю группу и от нее двигаться к более поздним, так сказать, по хронологическому принципу. Заманчиво, но неосуществимо, поскольку такую последовательность еще предстоит выяснить
Видимо, лучше всего знакомиться с рисунками, следуя их естественной топографии, тем более, что они располагаются как бы ярусами, в известной степени отражающими и последовательность их появления. В схеме наш маршрут будет выглядеть так:
I. Петроглифы берегового склона старицы: XVI, XV, XIV, XIII, XII, XI, X, XXVI группы. Они тянутся от Старой Залавруги по берегу протоки на юго-восток. Причем вначале, от XVI и XV групп, наблюдается постепенное понижение берега, достигающего наиболее низких отметок на участке с XIV и XIII скоплениями, а затем он вновь поднимается и становится круче.
II. Плоская вершина Залавруги. На ней выделяются северо-западный (XVII, I и IX) и юго-восточный участки (XX, XXI, XXII группы).
III. Внутренний склон, имеющий вид уступов, сбегающих в глубь берега. В его южной части сосредоточены II, XXIII, IV, XXIV, XXV и V, а в северной, немного более возвышенной,— III, XVIII, VII, XIX и VI группы. Первые ступеньками нисходят от северозападного края плоской вершины Залавруги, а вторые — в основном от юго-восточного.
Следуя намеченному пути, мы не пропустим ничего существенного и вместе с тем наиболее рационально используем время: его-то, как правило, всегда не хватает. Но главное — предложенный обзор ближе всего к исследовательскому подходу, предполагающему определенную систематизацию изобразительного материала. А как известно, приведение любого материала в систему и есть один из элементов его исследования. В отличие от случайных посещений, когда ограничиваются тем, что увидят (а видят обычно лишь небольшую часть всего комплекса), мы совершим целенаправленную экскурсию с намерением посмотреть все, что можно увидеть. Правда, из-за ограниченного объема издания сделаем это довольно бегло. Те наскальные полотна, которые воспроизводятся в иллюстрациях к книге, не нуждаются в подробном описании, достаточно небольших пояснений, которые послужат своего рода вступлением к самостоятельным наблюдениям и размышлениям читателя. Выше Старой Залавруги Старой Залавруги уплощенная вершина скалистого массива круто обрывается в сторону заболоченной низины. Поверхность его очень неровная и крайне плохой сохранности. И все же здесь, в 14,5 м восточнее оленя, в начале бокового ряда, чудом уцелел маленький кусочек гладкой и ровной, почти горизонтальной серой скалы. Пожалуй, самое интересное в XVI группе, а речь идет как раз о ней,— сцена переноса лодки.
Выразительную лодку с высокими бортами, украшенную головой лося, в которой невысокими столбиками обозначены 5 “пассажиров”, снизу поддерживают (несут?) 3 человека: один — корму и два — носовую часть. Правда, у одного видна только нога со ступней, зато другая, слегка сгорбленная фигура прослеживается почти полностью. Оба человека как бы углублены в силуэт лодки. Высокий, слегка загнутый на конце кормовой выступ касается кормового же выступа другой, как бы проплывающей наперерез ей лодки всего с двумя гребцами. Над основной лодкой показан миниатюрный человек, обращенный лицом к корме, а ниже его непонятная фигура в виде грубого кружка, помещенного между двух коротких, почти параллельных и очень неровных полосок. Похоже, что вес они тоже имеют отношение к сцене переноса лодки, усложняя и детализируя весь сюжет. Воспроизведение ли это какого-то культового обряда с использованием лодки или изображение мифологического сюжета, повествующего, например, о “путешествии:” душ умерших,— однозначно ответить трудно. Во всяком случае, данная сцена мало похожа на “картинку с натуры”.
Рядом — белухи, лодки, удлиненные и округлые пятнышки — всего 14 фигур. Все они уместились на площади чуть больше 1 м2. Судя по фрагментам, некогда все полотно было больше и богаче. Петроглифы следующей, XV, группы находятся в 12—13 м юго-западнее, на том же полусферическом возвышении прибрежной скалы, что и Старая Залавруга, но на левом ее крае, рядом с западиной в скале, заполненной мореной. Часть этой группы выходила на поверхность и зарегистрирована В. И. Равдоникасом как южная группа Старой Залавруги. Но то, что рисунки продолжались и выше, уходя под слой почвы, оставалось тайной. Теперь же можно рассмотреть и новые изображения, и те, что были известны ранее, правда, не без труда: они хотя и неплохой сохранности, но сливаются с фоном темной, почти черной скалы, к тому же местами не очень гладкой, со следами многочисленных поверхностных шрамов и выщербин. Лишь копия позволяет сразу, единым взглядом охватить все полотно, едва ли не главным стержнем которого является необычайно длинная, трехметровая извилистая линия шириной 2,5— 3,5 см, спускающаяся по склону к старице. Нижний конец ее с петлей и ответвлением как раз и заметил В. И. Равдоникас. Но перед краем почвы линию прервало пятно плоского тонкого скола — и след затерялся. Лишь при расчистке склона обнаружилось продолжение.
Вдоль линии по обеим сторонам выбиты лодки, плывущие в основном параллельно ей, вниз по склону, и фигуры людей. Справа любопытная сцепка — два обращенных лицом друг к-другу человека. От груди одного до лица другого тянется прямая линия, а над нею—средний из грех идущих друг за другом зверей (лосята, олени?). Чуть ниже почти под прямым углом линию пересекает длинная цепочка из девяти следов пешего человека.
Что же может изображать сама линия? Отрезок речного пути? Вполне вероятно. В таком случае мы встретились здесь с зачатками топографии, с одной из первых зафиксированных топографических схем, хотя и примитивных еще, но монументальных, вечных. Естественно, не исключено, что и в данном случае мы имеем дело с сюжетом мифологическим, изображающим пути-дороги не реального, а вымышленного мира. Поодаль, правее, в той же XV группе — 3 выразительные одиночные фигуры: лодка с изогнутым корпусом, лось, а в 3 м от него — северный олень. Лось и олень принадлежат к числу лучших на Залавруге. Это своеобразные изобразительные эталоны.
В 30 м южнее, на пониженной, почти плоской поверхности гранитного берега — новая, XIV, группа. Она расположена тоже на самой границе обнаженного прибрежного склона и расчищенной его части. Основная масса рисунков найдена под слоем мелкозернистого песка, глинистого, почти пылевидного, и лишь несколько заходят на открытую скалу. Они почти незаметны, края их сильно сглажены, выбитая часть, как и вся поверхность скалы, покрылась характерной темной патиной. В центральной части полотна, вытянутого на 3 м с севера на юг, также есть несколько выразительных сцен. Здесь мы видим стадо из 8 сбившихся в кучу оленей (лосей?). К трем из них тянутся цепочки следов в виде чередующихся пар коротких полосок. Сбоку, почти вплотную, лицом к животным показан виновник смятения — человек. Совсем рядом, немного севернее,— колоритная сцена охоты на медведя с участием не менее четырех человек. Правда, роль двух очень маленьких по размерам человечков, один из которых изображен перед самой мордой зверя, а другой — чуть выше, не совсем понятна, тем более, что они и не вооружены. Но руки их вытянуты в сторону медведя. Активные охотники показаны снизу и сверху. Первый колет медведя копьем в живот, а второй поражает стрелами в спину и шею; всего впилось 5 стрел. За медведем тянутся следы — 3 пары крупных отпечатков стопы. Подобная детализация композиций, насыщение подробностями, казалось бы, еще больше подчеркивает их повествовательный характер, жизненную правдивость, достоверность происходящего. Но даже в подобном случае не так просто решить, имеем ли мы дело с реальной или мифологической охотой.
Отметим еще изображение мужчины, оставившего цепочку следов, спускающихся книзу от ступни. Рука его длинной линией соединена с непонятной удлиненной фигурой. Есть также след, пораженный стрелой, изображения лодок, еще 2 человека и другие плохо различимые фигуры.
Всего в 6,5 м южнее, на ровной горизонтальной площадке, тоже почти на границе с открытой скалой,— следующее полотно, занимающее более 16 м2,— XIII группа, в которой насчитывается около 70 фигур. Полоса совершенно испорченной поверхности шириной 1 —1,5 м разделяет его на 2 части: верхнюю — светло-серую, плохой сохранности, сплошь покрытую шрамами и выщербинами, где уцелели лишь фрагменты изображений, и нижнюю — с ровной поверхностью, хорошей сохранности, серого с красноватым оттенком цвета. Здесь основная часть фигур, правда, почти незаметных. Но копии получаются отчётливые. Центральная тема рассматриваемого скопления — коллективная морская охота. Мы видим загарпуненных и преследуемых белух, причем обычно за каждой из них охотятся несколько лодок. Любопытно, что рядом с одной из белух показан пеший человек, а с одной из лодок почти соприкасаются 3 пеших же, очень стилизованных человека и изображение дерева, как будто с птицей на вершине, в которую стреляют из лука. По периферии — одиночные изображения: лодки, белуха, лось, олень, люди и другие.
Выше по склону берега, у валунов, следующим ярусом разместилась еще одна, VIII, группа. Поверхность полотна площадью около 40 м2, имеющего значительный уклон к юго-западу, — очень плохой сохранности, покрыта сплошной рябью выщербин, шероховатая, местами даже бугристая. Цвет ее светло-серый, иногда розоватый из-за отложения охры. Рисунки достигают кромки первого уступа, вдоль отвесного края которого лежат несколько крупных валунов. Данное скопление — своеобразный мостик— переход от прибрежного склона к плоской вершине Залавруги. Основная, наиболее компактная и лучше сохранившаяся часть находится чуть ниже валунов и включает выразительную сцену — белуху, загарпуненную с шести лодок, плывущих с боков и сзади. Создается впечатление, что раненый зверь увлекает их за собой. Ниже, под средней лодкой,— 2 копья, обращенных в противоположную движению белухи сторону, вниз по склону. Правее — 3 медведя, идущих друг за другом, белуха, 2 человека, лодка с высокими бортами и двумя гребцами в ней, какая-то оригинальная фигура, лодочка и “пляшущий человек”.
Вниз по склону, северо-восточнее, г. большим трудом, но все же можно разглядеть фрагменты лыжников, серию одиночных лодок, следы других явных фигур. Любопытно, что одна из лодок уходит под большой валун, так что скопировать ее корму не удалось. Значит, валун появился явно после выхода Залавруги из-под воды. Еще более интересно то, что на соседнем, сравнительно небольшом камне выбито изображение лодки, довольно странной по виду, с коротким и очень высоким корпусом и, кажется, одним гребцом. Правда, выбивка иная, очень мелкая, тщательная. Не исключено, что она оставлена жителями поселения. Насколько широкое распространение получили гравировки на валунах, мы, к сожалению, еще не знаем.
Вернемся к знакомой XIII группе, чуть-чуть продвинемся вдоль подошвы правобережного склона, который постепенно поднимается, становясь уже и круче. Всего в 2 м отсюда, за невысоким уступчиком у крупных валунов на пологом склоне располагается более насыщенная и компактная XII группа. Сохранность рисунков в ней неплохая, но сероватый цвет скалы и самих силуэтов делает их слабозаметными. Однако они легко поддаются копировке. Любопытно, что снизу, со стороны протоки, полотно полукругом обрамляет цепочка из 15 небольших пятнышек. Похоже, что это следы, которые тянутся к одному из участников сцены “похищения и наказания”.
Внутри данного полукруга — 8 мужских фигур. Двое из них — с длинными шестами, один, весьма странных очертаний, стреляет из лука. Следующий (он стоит почти на голове другого человека, обращенного лицом в противоположную сторону) соединен короткой чертой (копьем) с каким-то зверем — оленем или лосем. Похоже, что все они — участники загонной охоты на стадо оленей из шести голов, идущих друг за другом (над ними). В таком случае всю сцену можно прочесть как изображение коллективной загонной охоты на северных оленей. Обращает внимание ряд странных деталей: спины второго оленя касается лодка с тремя гребцами, плывущая в противоположном направлении; неожиданным в данном контексте кажется и одиночное изображение птицы.
Центральная фигура верхней части полотна, а возможно, и всего скопления— крупное изображение семги. Что это она, убедиться нетрудно — достаточно наложить на рисунок настоящую семгу. По левую сторону от нее изображения сохранились очень плохо. С трудом удается рассмотреть пешего человека, соединенного с лодкой, лодку, соприкасающуюся с непонятным предметом, несколько одиночных фигур. По правую сторону они в значительно лучшем состоянии и, кроме того, включают выразительную композицию: 3 странные, удлиненные фигуры людей, идущие друг за другом и соприкасающиеся на уровне головы или груди. У крайней сзади— длинный и узкий, раздвоенный на конце головной убор. Тот, что впереди, стреляет из лука. Чуть выше небольшого фаллоса показан огромный выступ в виде широкого листа, соединенного с необычным корзинообразным предметом. Немного впереди— еще один, человек, пораженный в спину двумя стрелами, к которому снизу подходит упоминавшаяся уже цепочка пятен-следов. Он меньших размеров, грубее по выбивке. Рука его касается второго корзинообразного предмета, который, в свою очередь, соединен с лосем. Ниже этих небольших вытянутых цепочкой фигур — линия следов из 4 крупных пятен. Похоже, что здесь воспроизведен сюжет о похищении чего-то и о наказании преступника. Подобные сюжеты представлены и в фольклоре северных и сибирских народов. Вспомним хотя бы цикл рун о похищении Сампо из знаменитого карело-финского эпоса “Калевала”. Но и они все же дают лишь намек на содержание наскальной композиции. Вокруг необычной сцены — серия одиночных фигур: лодки, человек, как будто стреляющий из лука, полоски, пятнышки и другие.
Продолжив движение к юго-востоку, примерно через 5 м мы окажемся у следующей, более обширной по площади, но почти такой же по числу фигур XI группы. Разглядеть всю ее из-за плохого состояния поверхности скалы трудно — изображения заметны плохо, а местами полуразрушены. Отчетливее они в нижней части, где имеется довольно редкий сюжет — 13 охотников или воинов, движущихся друг за другом (с небольшим разрывом посредине). Идущие в голове “отряда” держат перед собой поднятые вверх шесты с утолщением на конце. У замыкающих руки вытянуты вперед и не заняты, за исключением крайних, тоже с шестами. Самый последний касается ногой весла (?) гребца, стоящего в корме большой лодки, как бы пересекшей путь отряду. Экипаж ее состоит из 4 человек, показанных во весь рост, слегка присевшими. Видимо, вся сцена рассказывает о каком-то необычном “предприятии”, например, об особо важном военном или промысловом походе. Чуть выше отряда — 3 идущих друг за другом медведя, обращенных к отряду спиной, птица, лодки и другие фигуры. Имеют ли они отношение к рассмотренной сцене, сказать трудно.
Выше по склону, вплоть до крупных валунов, можно разглядеть много лодок, разных по величине и конфигурации. В их числе 2 небольшие “каркасные” — с поперечными столбиками внутри контурного корпуса. Видимо, показан остов лодки, который обтягивался шкурами. Между двух больших лодок, плывущих навстречу друг другу,— загарпуненная белуха. Судя по фрагментам изображений, а их много, раньше все полотно было гораздо выразительнее.
Далее прибрежный склон старицы, так сильно насыщенный петроглифами, становится еще уже и круче. Верхний край его очерчен четким уступом, вдоль которого, в 5 м южнее, начинаются рисунки X группы. Видны они еще хуже. Края их как бы расплылись в шероховатой, сильно выветрившейся поверхности скалы. Лишь присмотревшись внимательнее, на фоне светло-серой скалы можно увидеть белесые пятна, а затем постепенно различить и контуры изображений. Центральная часть полотна, как обычно, насыщена особенно сильно. От самого края уступа вниз по склону берега тянется вереница фигур. В их числе 3 пары лодок с гребцами: 2 “плывут” вниз по склону, третья им навстречу. Справа и слева небольшие сцены морского промысла — лодка и загарпуненная белуха. Отметим несколько изображений людей, стаю из 4 птиц, множество фрагментов фигур и, наконец, большую, слегка извилистую змею. Завершает прибрежную цепочку скоплений небольшая XXVI группа, расположенная в 4 м от окончания скалистого берега протоки, который резко сменяется низиной, густо заросшей лесом. Он здесь неширокий (7— 8 м) и особенно крутой. Остатки рисунков следует искать у верхнего края, отвесно обрывающегося, примыкающего к впадине, заполненной песком. В коричневатом пятне, отчетливо заметном на фоне светло-серой шероховатой поверхности, видна лодка, из которой загарпунена белуха, а под лодкой — цепочка из 3 крупных следов. Все остальные петроглифы если и были, то уже бесследно исчезли. Таковы рисунки прибрежной части. 9 скоплений тянутся от Старой Залавруги почти на 130 м, сначала на юг, потом на юго-восток и снова на юг. Между ними немало одиночных изображений — своеобразных связующих звеньев. К сожалению, местами поверхность прибрежного склона крайне плохой сохранности. Какая-то часть рисунков до нас явно не дошла, а другая представлена фрагментами. И все же, как мы убедились, уцелело немало выразительных сцен и одиночных фигур, свидетельствующих о довольно полном использовании прибрежного склона.
Осмотр петроглифов верхней площадки лучше начать с I группы, которая находится в северо-западном углу ее уплощенной вершины, всего в 10 м севернее знакомой уже VIII группы. Издали видна узкая полоска длиной 5 м, шириной 0,9 м хорошо сохранившейся глянцевой поверхности с коричневатым “пустынным загаром”, почти по диагонали пересекающая обширную, слегка покатую в сторону протоки площадку скалы. Изображения на ней заметны особенно хорошо. Но вокруг скала светло-серая, выветрившаяся, сильно шероховатая, местами даже бугристая. Рисунки на ней видны очень плохо. Местами бросается в глаза розоватая окраска скалистого полотна, вероятно, следствие контакта скальной поверхности с насыщенным охрой культурным слоем. Явных композиций всего две: цепочка людей и небольшая сценка морского промысла. Но, возможно, смысловую связь имеют 8 небольших лодок, близких по внешнему виду. О выразительных изображениях лося и лодки, открытых первыми, мы уже упоминали.
В 6 м к северу, у основания небольшого уступа подтреугольной формы, находятся рисунки следующей, XVII, группы. Они почти сливаются со светло-серым фоном скалы, а в пасмурную погоду вообще трудноразличимы. Раньше их прикрывал слой почвы мощностью 15—18 см, над ними проходила окраина стоянки Залавруга I. Само скальное полотно, занимающее около 12 м2,— то идеально гладкое, то шероховатое. Как раз на полуразрушенной поверхности друг под другом расположены 2 цепочки людей, идущих плотным строем. В каждой не менее 10 человек. Имелся еще и третий “отряд”, почти не сохранившийся. Небольшая сцена изображает лодку, из которой загарпунили белуху. Преобладают же одиночные фигуры. Лишь группировка их небольшими компактными скоплениями как будто указывает на какую-то внутреннюю связь. Среди одиночных фигур особенно выделяются лодка с 12 гребцами — одна из лучших в петроглифах Карелии, лыжня и лыжник, как бы падающий на спину, 2 короткие извилистые линии с утолщениями на конце, контурная фигура в виде полуовала, разнообразные лодки (из одной стреляют в птицу — гуся или лебедя).
IX группа расположена в 20— 25 м юго-восточнее лодки и лося из I группы, в центральной части плоской вершины, в этом месте ровной и широкой (до 12 м). Отсюда невидны только X и XIII группы, скрытые верхним краем прибрежного склона. Несмотря на большую площадь —почти 300 м2 — и отличное состояние скалы, петроглифов неестественно мало, всего 46. Они тяготеют к кромке уступа и тянутся вдоль нее на 6 м. К сожалению, именно данный участок скалы подвергся сильному разрушению, отчего пострадало наиболее выразительное изображение — большая лодка, у которой уцелела лишь кормовая часть с тремя гребцами. Над лодкой любопытное скопление людей, белуха и другие фигуры, а за ее кормой — 2 маленькие лодочки. Поодаль — многофигурная композиция, сохранившаяся и того хуже: белуха, загарпуненная минимум с 5 лодок. Поблизости несколько лодок с экипажами и без них, медведь, которого колет копьем человек, птица, цепочка из трех следов и другие.
Отсюда пройдем в слегка более возвышенный юго-восточный угол плоской вершины Залавруги и осмотрим XX—XXII группы почти идеальной сохранности, найденные под окраиной стоянки Залавруга I. Они занимают скалистый уступ, ориентированный с севера на юг, и тянутся тремя скоплениями на протяжении 15 м, с небольшими интервалами между ними.
Петроглифы XX группы находятся в северной части уступа и расположены не вдоль его кромки, как обычно, а почти перпендикулярно ей. В верхней части скопления, непосредственно у края уступа, высечена необычная сцена охоты на птицу, точнее даже на двух птиц, в которой участвуют несколько пеших людей и небольшая лодка с двумя гребцами, показанными стоя; один из них вооружен луком, а другой — шестом с навершием на конце. В шею, спину и живот большой птицы вонзилось 5 стрел. Другая птица поражена стрелой в спину. Немного ниже — изображение дерева с птицей на вершине, тоже с впившейся уже стрелой. С двух сторон на уровне верхушки дерева показаны охотники. Рядом с деревом — еще 2 птицы. Чуть ниже, за полосой почти пустой скалы,— нижняя, наиболее насыщенная часть полотна. Тут и лодки, плывущие в разных направлениях, и 2 похожие сцены преследования лыжником-охотником оленей, и 2 птицы, и выразительное изображение бородатого охотника-мужчины с луком, как будто выпустившего стрелу в птицу. А вот любопытная взаимосвязь фигур: на голове птицы — присевший человек, от руки которого к другой птице или какому-то зверьку, выбитому у самой кормы лодки, тянется линия, пересекшая шею гребца в корме лодки. В самом низу скопления — удивительная сцена морского промысла. От гребца, стоящего на носу лодки, к плывущему далеко впереди морскому зверю — белухе тянется размотанный на всю длину гарпунный ремень. Несколько лодок показано рядом с объектом промысла; из них тоже тянутся гарпунные ремни, но гораздо более короткие. До небольшой XXI группы, занимающей около 4 м2, всего 3,5 м. В центре ее — новая многофигурная сцена морского промысла: в белуху вонзились 2 гарпуна, третий (гарпун?) соединяет ее с лодкой, экипаж которой, в свою очередь, посредством прямой линии связан с другой лодкой оригинальной конструкции. Вокруг — одиночные изображения: лежащий (провалившийся в снег?) лось, гусь, небольшая лодочка с изогнутым корпусом и двумя гребцами, показанными стоя, и другие изображения.
И наконец, еще в 2 м южнее, где уступ сходит на нет, XXII группа, чуть большая по числу фигур и занимаемой площади. Поверхность скалы здесь особенно гладкая, рисунки отличной сохранности. В центре — 2 выразительные композиции. В одной из них мы видим загарпуненную из трех лодок белуху; 2 лодки показаны с боков, а одна — спереди. Чуть ниже, в другой сцене, охотник ранит (убивает) лесного зверя (медведя?) копьем. Как это ни странно, но человек бьет копьем сверху (не выпуская его из рук) и попадает в круп зверя. Вокруг много одиночных фигур: лодки, птицы, схематичное изображение присевшего человека. Таковы петроглифы плоской вершины Залавруги.
Осталось осмотреть петроглифы внутреннего склона, имеющего вид уступов, понижающихся в глубь берега от протоки. Это то самое место, где находился карьер строителей, у которого оказалось воистину золотое дно. Вначале осмотрим II группу, расположенную в 18 м восточнее I группы, на возвышенном левом крыле узкого и длинного, четко выраженного уступа, вытянутого с северо-запада на юго-восток. В нижней, восточной, части нового полотна имеется выразительная фигурка выбитого в фас “пляшущего” человечка и непривычно маленькие, буквально миниатюрные лодочки. Верхняя, основная и наиболее насыщенная часть полотна включает детализированную сцену зимней охоты, в которой отчетливо различаются скользящий след пары лыж, как бы спускающийся по склону, охотник на лыжах, стреляющий из лука, и мелкий лесной зверек, пораженный стрелами. Вдоль лыжни снизу тянутся 2 цепочки небольших углублений крестообразной и округлой формы. Одну из них можно принять за след зверя, другую — за следы лыжной палки или же счетные знаки, показывающие, что шел один человек. Сверху к лыжне примыкает композиция, посвященная морскому промыслу и, видимо, значительно усложнившая весь сюжет. Ниже лыжни— пара белух, загарпуненных из двух лодок. Выразительны и одиночные фигуры: медвежонок, лодка с каким-то длинным отростком (гарпунный ремень?) и др. Все они хорошо заметны даже в пасмурный день благодаря сильному контрасту белесых силуэтов и более темного фона скалы.
На другом конце того же уступа, в 12 м, на значительно менее гладкой поверхности — небольшая III группа. Половину из 14 фигур в ней составляют лодки. Дважды выбиты лоси и птицы (гуси?), имеются фрагменты непонятных изображений. Всего в 4 м выше, по обе стороны огромной плоской гранитной плиты, лежащей на следующем уступе, разместились небольшие VII и XVIII группы. В VII группе имеются 3 похожие сценки, небольшие и довольно грубые: в каждой из них — лодка и загарпуненная белуха, а рядом— еще одна лодочка. В XVIII группе — редкая сцена рыбной ловли: семга, загарпуненная с лодки, а рядом — 2 лодки.
Примерно в 7 м к юго-востоку от VII группы, на краю небольшого уступа длиной 3 м и шириной 1 м,— петроглифы небольшой XIX группы. Они занимают 2 м2, отлично видны на фоне коричневатой скалы — опять-таки благодаря глубокой выбивке и контрасту с окружающей поверхностью. Среди 14 изображений — лось, несколько лодок. Чаще всего они с гребцами, но имеются и пустые. Одна лодочка контурная. Судя по стилю и технике исполнения, все они образуют более или менее одновременный комплекс. Примерно в 10 м восточнее XIX группы и всего в 3 м севернее XX группы, в левом углу широкого горизонтального уступа с отвесным и довольно высоким краем, вытянутым по линии восток — запад, находится VI группа— около 70 фигур на площади 20 м2. Их перекрывал культурный слой стоянки Залавруга I мощностью до 35 см. Рисунки в основном хорошей сохранности, и лишь те, что заходят на выщербленную скалу, заметны хуже. Но значительных утрат все же нет.
Среди композиций наиболее выразительна сцена охоты на стаю водоплавающих птиц, видимо гусей, в период их линьки. Напуганных, сбившихся в кучу птиц бьют с лодки из лука; 14 из 15 уже поражены стрелами. Сбоку от них — пеший мужчина, видимо, выгоняющий птиц на открытую воду. Тот же сюжет — охота на птиц с лодок — отражен еще в двух небольших сценках.
Привлекает внимание крупная фигура человека, что поодаль от других, на краю уступа. За спиной его — небольшая лодочка. Такое сочетание (человек и лодка) встречалось на Новой Залавруге не раз. Кажется, маленькой сценкой представлена и тема враждебного столкновения. Похоже, что мы видим лишь пострадавших (“раненый” и “убитый”). Среди одиночных фигур — много разнообразных по очертаниям лодок, бесформенных пятен.
Чтобы закончить осмотр верхнего яруса внутреннего склона, вернемся к месту II группы и отсюда попытаемся разыскать, в 10—12 м северо-западнее ее, очень небольшую XXIII группу, занимающую всего около 1 м2. У отвесной кромки очередного уступа выбиты яркая сцена морского промысла и совершенно необычное, непонятное пока изображение в виде треугольника, “заштрихованного” внутри и с “бахромой” по внешнему краю. Нам осталось познакомиться с петроглифами нижнего яруса внутреннего склона. Отсюда рукой подать до самой большой и впечатляющей IV группы петроглифов. Еще ближе до нее (примерно 10 м к северо-востоку) от II группы. Буквально на следующем уступе, вытянутом на 25 м, и выбиты рисунки удивительно богатого скопления — подлинной жемчужины мирового наскального творчества. Сразу после расчистки уступа, лежащего почти в центре карьера, его поверхность имела синевато-темный цвет. Со временем скала несколько выцвела и приобрела более светлый оттенок, но рисунки по-прежнему выглядят отчетливо, а по сохранности относятся к числу самых лучших в Карелии. Интересно, что они занимают лишь середину уступа — участок длиной 6,8 м и шириной 3 м, насыщенный очень сильно, в то время как фланги пустые. Всего их 121 на площади 19 м2. По художественным достоинствам, познавательной ценности данное скопление может соперничать, пожалуй, с любым из известных ранее. Здесь не менее 10 композиций, каждая из которых заслуживает пристального внимания. Самой крупной является сцена зимней охоты на лосей, выбитая на левом краю полотна и включающая 16 фигур. 3 охотника, идущие на лыжах, преследуют лосей, настигают их и бьют. Действие картины начинается у кромки уступа. Здесь показано место “старта”. Затем на некоторое время след лыж теряется, но вскоре лыжня появляется чуть поодаль. Теперь она ведет не к кромке, а от кромки уступа. Первоначально виден след ступающих лыж, затем — скользящий, короткий отрезок лыжни в виде двух параллельных непрерывных линии, и вновь ступающий, и еще раз скользящий след. По-видимому, сплошные отрезки лыжни означают, что охотники съезжают по склону. Наконец, лыжня круто поворачивает на северо-восток, и снова появляется след ступающих лыж. Ниже начала лыжни видна цепочка лосиных следов. Животные, как и лыжники, вначале идут след в след. На протяжении более 2 м цепочка следов и лыжня проходят рядом, постепенно сближаясь до 15 см.
Почти посредине данного отрезка пути по обеим сторонам — 2 четких одиночных изображения: выше лыжни — лодка, ниже — крупный одиночный след лося почти в натуральную величину. Скорее всего, оба входят в сцену охоты и являются какими-то символическими знаками. После того как лыжня и след лосей максимально сблизились, на сцене появляются главные действующие лица — охотники. Животные разбегаются, за каждым из них теперь тянется свой след, У крутого поворота лыжни один из охотников останавливается и стреляет из лука в отставшего лося. Лыжня же продолжается вверх, на восток. Какое-то время по ней идут двое. Но вскоре один из них, преследующий центрального, самого крупного лося, сходит с лыжни, настигает сохатого и бьет его копьем. От груди охотника спускается непонятная линия, свисающая ниже лыжни,— часть охотничьего снаряжения. Самый длинный путь проделал третий охотник. Он описал полукруг и, выйдя наперерез головному лосю, поразил его из лука тремя стрелами.
От начала лыжни по обеим ее сторонам тянутся точки: первоначально, до поворота,— по три, после — по две, а вскоре, как только два продолжавших путь охотника разошлись,— по одной вдоль каждого следа. Их можно принять за следы лыжных палок либо за знаки счета, обозначающие количество людей, участвующих в охоте.
По тщательности и мастерству исполнения, сложности, выразительности, масштабам данная сцена уникальна. Самым подходящим временем для такой охоты было, наверное, начало весны, период наста. По затвердевшему снегу охотникам легче было догнать громадных животных, которых не выдерживал даже прочный наст.
Рассмотренная композиция буквально упирается в центральный участок полотна, насыщенный рисунками особенно сильно. Здесь представлены разные темы, имеется и несколько небольших сцен: морского промысла, охоты, враждебного столкновения. Привлекает внимание охота на зверя, сидящего на вершине дерева. В ней много интересных деталей: след зверя, ведущий к дереву, само дерево, зверь, пораженный множеством стрел, лыжня, по бокам которой тянутся пятнышки-точки и, наконец, выразительная фигура охотника на лыжах, стреляющего из лука. А вот пеший человек, изображенный в профиль, но с двумя руками с неестественно выгнутой (от боли?) спиной; он стреляет из лука, но сам уже поражен стрелами в спину и голову. Дважды встречаются люди, стреляющие из луков друг в друга.
С востока IV группа заканчивается великолепной по выразительности и мастерству исполнения сценой охоты на крупное морское животное — белуху (кита?). В ней участвуют 12 человек. Все они стоят в лодке, по-видимому, с гарпунами в руках. Тот, что на носу лодки, бросает гарпун и попадает в цель. К гарпуну прикреплен ремень, соединяющий лодку с раненым животным. Показан самый напряженный, кульминационный, момент промысла. Люди в лодке изображены во весь рост, стоя, точнее сидя. Гарпунный ремень еще сложен “гармошкой”, не успел натянуться, хотя сам гарпун уже впился в зверя. Еще секунда — и начнется нелегкая схватка экипажа и раненого зверя.
Над лодкой мы видим вторую, меньшую по размерам и опрокинутую вверх дном лодку. Нос ее, соединенный с одним из гребцов, стоящих в корме нижней лодки, направлен в противоположную сторону. Без сомнения, это символический образ, имеющий прямое отношение к основной сцене. Быть может, он подчеркивает опасность или даже означает гибель одного из экипажей. Немного ниже данной композиции — человек, убивающий копьем небольшого медведя.
Если от рассмотренного скопления двинуться на северо-восток, то через 8м мы окажемся у следующей. XXIV, группы, очень небольшой и выразительной. В ней всего 7 изображений, разбросанных на значительной площади скалистого массива с неровной поверхностью, мало подходящей для изображений. Кроме грубо выбитой сцены морского промысла здесь можно разглядеть лодочку и несколько непонятных фигур.
Еще северо-восточнее, на самом нижнем, довольно широком и слегка поднимающемся к северу, в сторону отвесного края, уступе — еще одна, XXV группа петроглифов. К сожалению, сохранность темновато-черной скалы не одинакова: часть ее очень гладкая, другая же сильно шероховатая, выветрившаяся. Естественно, что рисунки на ней сохранились гораздо хуже. Но и на гладкой поверхности они заметны чрезвычайно плохо, поскольку сливаются с фоном скалы. В центральной части скопления преобладают одиночные фигуры, главным образом лодки и белухи, выбитые довольно грубо. Единственная сцена посвящена промыслу белух. В компоновке ее есть свои особенности. Примерно в 6 м к юго-западу на узком, удлиненном выступе выбита небольшая схематичная сцена морского промысла: лодка, из которой загарпунили белуху, а в 10 м юго-восточнее — изображение лодки удлиненных пропорций, с относительно низким и слегка изогнутым корпусом и 9 гребцами.
Юго-западнее XXV группы и в 10 м юго-восточнее IV группы, на уступе с полукруглым краем, найдена еще одна, V, группа. Рисунки разместились свободно, двумя небольшими скоплениями. В одном из них — сцена морской охоты. Пожалуй, самое необычное здесь — объект охоты: морской зверь с огромным, шире туловища, лопатообразным хвостом, возможно, морской бобр. А в 9 м восточнее — несколько одиночных фигур: белуха, лодки. Все 11 изображений отличной сохранности и хорошо видны. Итак, мы завершили осмотр Новой Залавруги. Конечно, ее трудно сразу уместить в памяти. К некоторым сценам и отдельным фигурам захочется возвращаться снова и снова, чтобы лучше запомнить, сопоставить, суммировать изобразительный материал.
Выясняется, что при значительном числе изображений набор сюжетов в целом не так уж велик. Без труда выявляются самые излюбленные из них — те, к которым древние мастера возвращались постоянно. Это прежде всего лодки, обычно с экипажами, но нередко и пустые. Всего их 328, или 36,5% общего числа петроглифов. Экипаж обычно насчитывает от одного до 4—5, максимум до 12 человек, а в общей сложности изображено 732 человека. Лодки разнообразны по форме, размерам, каким-то деталям, наконец, по контексту, в котором они представлены, но в целом составляют все же особый по стилю тип лодок, сильно отличающийся от лодок других регионов, скажем, онежских петроглифов. Характерные их особенности — высокие борта, носовое украшение в виде головы лося или оленя, кормовой и килевой выступы. Детальный анализ лодок — особая тема.
Другой распространенный сюжжет — изображения людей: 183 случая, или 15,6%. Они показаны и поодиночке, и группами, в сценах лесной и морской охоты, в поединках. Не повторяя в точности одна другую, человеческие фигуры тоже обладают стилистическим единством. Как правило, это строго профильные изображения (показана одна нога и одна рука) в позе присевших. И еще одна очень характерная и важная черта: люди активны, деятельны, чаще в полной охотничьей экипировке — с луками или копьем в руках, нередко на лыжах. В сценах, как правило, они показаны в решающие моменты действия, будь то охота, морской промысел или враждебные стычки и поединки. Человек обычно выступает в роли победителя. Возможно, представлены и неудачи, связанные с трагическим исходом (так можно понять пустые, иногда к тому же опрокинутые лодки в композициях), но они встречаются лишь изредка.
Необычно в тематике и то, что основные объекты лесной охоты — лоси и северные олени — изображены только 57 раз (4,8%), а медведи и прочие звери и того меньше — 23 (2%). Морских животных несколько больше — 62, или 5,3%. В основном, видимо, это белухи, возможно, тюлени. А вот рыбы представлены крайне редко, всего дважды. Встречаются птицы, чаще всего водоплавающие— гуси, лебеди — 71 (6%). Все звери и птицы вместе взятые составляют лишь около 20%, или '/5 часть, петроглифов Новой Залавруги. Конечно, только по числу изображений еще нельзя судить о действительной значимости тех или иных видов животных, изделий или орудий труда для творцов наскальных полотен. Морских зверей, например, гораздо меньше числа лодок, отчасти потому, что сам промысел их обычно показан как коллективный, с участием нескольких (до 5—6) лодок. Тем не менее совершенно ясно, что центр тяжести в монументальном изобразительном искусстве, а следовательно, и с питавших его представлениях переносится с объекта промысла на человека, ставшего главным деиствующим лицом и героем наскальных картин. Люди и антропоморфные образы доминируют численно, особенно если принять во внимание экипажи лодок. Они же выступают в качестве главной силы, успешно преодолевающей препятствия. Показаны только сцены активной охоты. Пассивная же охота — с помощью силков, капканов и т. д.— как будто и не отражена вовсе.
Тематика Новой Залавруги расширилась и обогатилась за счет оригинальных, редких для первобытного искусства изображений, таких как деревья— 3, лыжни — 9, цепочки звериных и человеческих следов — 24, “топографические знаки” — 2, корзинообразные предметы — 3, змеи — 3, рыбы— 2, разнообразные орудия охоты и другие. Много простейших знаковых форм — кружочков, линий, овалов.
Бросается в глаза обилие композиций. Их почти 90. Чаще всего они посвящены морскому промыслу, охоте на лесных зверей и птиц. Изредка встречаются враждебные столкновения и поединки. Имеется ряд оригинальных сцен, вероятнее всего, передающих какие-то мифологические сюжеты. Большие достижения творцов Залавруги в разработке композиций очевидны. Они нередко оперируют уже многими фигурами, соблюдают разумные пропорции и масштабы при их компоновке в сцены повествовательного характера, порою необычайно детализированные. Нередко в них обозначается земная опора в виде линий следов, лыжни, место действия, используется прием противопоставления и т.д. Все это новые и показательные для развития первобытного искусства явления. Само действие изображается в развитии, а в центр внимания выдвигается его кульминационный момент. Главные действующие лица этих необычных картин люди, выступающие в роли победителей. Объекты же промысла и охоты, будь то белуха, лось, олень, медведь, мелкие лесные звери или птицы, как правило, поражены, причем похоже, что случилось это только что. Умело, с учетом таких естественных факторов, как цвет скалы, ее наклон, состояние поверхности, ориентировка, урез воды, выбираются места для петроглифов. Ими заняты зрительно наиболее выигрышные участки скальной поверхности. Можно говорить об элементах полихромии и объемности в наскальных рисунках, оставляющих особо сильное впечатление при осмотре их в косых лучах заходящего или восходящего солнца.
На Залавруге мало изображений, наделенных сверхъестественными чертами и имеющих ощутимо фантастическую окраску. Мы здесь чаще встречаемся с образами земными, легкоузнаваемыми. Понятными кажутся и сюжеты большинства сцен. В них ярко отразились особенности общественно-трудовой практики древнего населения Прибеломорья, в частности, важная роль коллективного морского промысла. И все же петроглифы Залавруги трудно принять за “картинки с натуры”, воспроизводящие те или иные конкретные промыс-лово-охотничьи ситуации реальной действительности по непосредственным живым впечатлениям. Связь рисунков с повседневной практической деятельностью их творцов очевидна, но она не всегда прямая, примитивно-магическая, а более сложная. Она отвечает каким-то социальным потребностям родовых коллективов. К семантике петроглифов мы еще вернемся.
Наскальные изображения Беломорья, как и онежские петроглифы, лишь часть более обширного комплекса, включающего, кроме того, около 60 разновременных поселений и местонахождений. Все они — в приустьевой части р. Выг, примерно в 9—6 км к юго-западу от г. Беломорска. Материалы раскопок, проведенных в 30-е, а затем в 50—60-е годы, позволили лучше понять эпоху, уточнить время функционирования петроглифов. Но знакомство с ними — особая тема. Отметим лишь, что все памятники располагаются по соседству или совсем рядом с петроглифами — по берегам и островам р. Выг на протяжении не более 3,5 км пятью обособленными группами, отстоящими одна от другой на 0,4—1 км. Такое их размещение — сверху вниз по течению — в целом отражает и последовательность появления: чем ниже по течению находится группа, тем она моложе. Дело в том, что на данном коротком отрезке реки наблюдалось крутое, до 15 м, падение русла. Река размыла четвертичные отложения, заполнявшие прежнюю, ледниковую ложбину, обнажив на дне коренные породы. Выходы их и обилие валунов, вымытых из морены, обусловили сильную порожистость русла. В связи с колебаниями уровня моря, перемещениями его береговой линии, по мере формирования террас на береговых склонах р. Выг менялось и местоположение стоянок. Они как бы смещались к воде в сторону Белого моря, на все более низкие места, занимая серию (до 5) последовательно снижающихся террас. Но данный процесс надо рассматривать только как доминирующую тенденцию, ибо общее последовательное снижение уровня воды и перемещение самого устья р. Выг вслед за отступающим берегом Белого моря время от времени нарушались обратными процессами. При подъеме воды люди вынуждены были возвращаться, не подозревая того, на места давно покинутых и забытых поселений. Это одна из главных причин появления “многослойных” поселений, содержащих разновременные, смешанные комплексы инвентаря. Диапазон высотных отметок у стоянок и петроглифов Беломорья различается еще больше: стоянки располагаются на высоте от 25 до 8 м, а наскальные изображения— от 22 до 14 м и тяготеют к одной - двум террасам.
