Туризм и отдых в Карелии!
Петроглифы занимают небольшое обнажение скалы в северной части острова Шойрукшин, почти посредине русла р. Выг.
Они тянутся вдоль отвесного края скалы в направлении с юга на север на 11 м на высоте 2— 3 м от дна русла и 19—20 м над уровнем моря. Ширина полотна, заполненного почти до предела, достигает 4 м, а общая площадь — около 40 м2. Трещины и разломы пересекают скалу вдоль и поперек и делят полотно на несколько участков, отличающихся по цвету и сохранности.
Гладкая, глянцевая поверхность красновато-коричневатого цвета (“пустынный загар”) сохранилась лишь в нижней части, где и сосредоточена основная масса фигур. Выше скала серая, сильно выветрившаяся, изъеденная лишайниками. Изображения на ней заметны гораздо хуже. Но в целом Бесовы Следки сохранились неплохо. В. И. Равдоникас зарегистрировал здесь 300 изображений. Эту же цифру называет их первооткрыватель А. М. Линевский. Казалось, надеяться на выявление тут новых фигур не приходилось, тем более, что предположение В. И. Равдоникаса об уменьшении полотна из-за естественного откалывания блоков с изображениями по краю скалы не подтвердилось: в русле реки непосредственно под наскальным полотном не обнаружено ни следов скалывания, ни отколовшихся блоков.
И все же общее число фигур, по нашим подсчетам, значительно больше— их 470. Увеличение произошло главным образом за счет простейших знаковых форм — округлых пятнышек, полосок и т. д., явно выбитых, а также нескольких фигур в самой верхней части полотна, на покрытой лишайниками полуразрушенной серой скале. Похоже, что господствуют одиночные изображения, расположенные очень густо.
Среди поддающихся определению сюжетов преобладают лесные звери, преимущественно северные олени и лоси — 63. Отличить лося от оленя и здесь удается не всегда, но кажется все же, что преобладают северные олени. Кроме них попадаются изображения медведей — 5, лисиц — 3 и несколько других, вид которых определить трудно. Распространенное мнение о том, что на скале в значительном числе показаны и рыбы, не соответствует действительности. За рыб принимают морских зверей — белух (их 36) и моржей — 5. Выделить из их числа китов и акул нам не удалось. Вероятно, это другая крайность в определении тех же белух.
Из птиц, преимущественно водоплавающих, высеченных поодиночке, парами и даже стаями, 8 можно уверенно принять за лебедей и столько же — за гусей. Нередко встречаются лодки небольших размеров, обычно с высоким корпусом; в 19 из них показаны гребцы — всего 36 человек, 16 — пустые (2 из них очень маленькие, нечеткие, напоминающие птиц). Из 4 лодок тянутся гарпунные ремни. Особое внимание привлекают изображения людей—17 (3 — лыжники) и человеческих стоп—12. Имеются не вполне понятные — 27, полуразрушенные— 13, незаконченные либо сомнительные фигуры — 7. Бросается в глаза обилие округлых или овальных пятен, полосок и линий, треугольников, крупных овалов и т. д.— всего 112. К числу оригинальных можно отнести рассеянные по всему полотну кресты и звезды — 8, пунктирные линии — 2, дерево, непонятный знак, изображение семги и трех стрел, поразивших животных (но лук не показан ни разу).
Здесь нельзя найти идентичных фигур даже среди простых по очертаниям белух. Еще больше разнятся лесные звери, например олени и лоси, — по форме и положению головы, очертаниям туловища и ног. Некоторые из парнокопытных наделены фантастическими чертами — неестественно выгнутые спины, несоразмерно большие, странной формы головы. Определенные различия наблюдаются также в технике и манере исполнения. Но, как правило, фигуры выбивались глубоко, сильными ударами. Изображения статичны, хотя кое-где заметны попытки передать движение, действие.
Среди множества одиночных фигур то здесь, то там встречаются композиции — еще небольшие и несовершенные, слабо детализированные. Их более 20. Иногда они включают явно разновременные петроглифы и, следовательно, формировались уже в процессе функционирования наскального полотна. Композиционная связь чувствуется и у изображений, расположенных рядом, хотя внешне она никак не обозначена.
Это чрезвычайно мозаичное наскальное полотно имеет, однако, и объединяющий стержень — цепочку из восьми следов босой ступни, то правой, то левой, которая тянется вдоль всего нижнего края скалы. Восьмой, последний, след выбит выше седьмого и “придавил” голову лебедя. Они ведут к выразительной профильной фигуре беса (черта), выбитой северо-восточнее, на краю основной массы рисунков. Привлекают внимание какой-то остроугольный отросток на затылке, возможно, деталь головного убора, горбатая спина, огромные фаллос с мошонкой и ступня, слегка согнутая в локте, вытянутая вперед рука с пятью растопыренными пальцами. За спиной и под ногами беса — лодки, птицы, звери. Местное население называло эту фигуру чертом, а всю скалу — Чертовыми Следками. А. М. Линевский, как уже упоминалось, по ассоциации с Бесовым Носом — наиболее известной группой онежских петроглифов, переименовал их в Бесовы Следки. Такое название и утвердилось в науке.
Хаотичность, разномасштабность и разная ориентировка фигур, почти предельная насыщенность скальной поверхности, некоторые различия стиля и техники исполнения, разнообразие тематики — свидетельство долговременного использования наскального полотна. Это же косвенно подтвердили и материалы раскопок. Еще А. М. Линевский на основании стилистического анализа пришел к выводу, что заполнение скалы петроглифами шло тремя стадиями. Первоначально в южной ее части, по его мнению, появились морские звери, сцены морского промысла, 2 лося, олень, гусь и ряд других фигур, а в нижней — 2 крупных лебедя, олени, орудия промысла. Тогда же, возможно, выбиты бес и крайний слева след.
На второй стадии созданы все композиции с участием людей и ряд небольших по размерам фигур; особенно активно заполняется нижняя часть полотна. И, наконец, на третьей, заключительной, стадии высечены 6 следов беса и остальные мелкие фигуры: олень и лось в верхней части. Такова первая попытка разобраться в изобразительной стратиграфии Бесовых Следков, может быть, не совсем совершенная, но важная в методическом отношении и как постановка задачи на будущее.
Видимо, А. М. Линевский прав, что вначале использовались центральная и южная части скалы; первыми выбиты превосходная пара лебедей, морские звери, плывущие несколькими стаями и все — головами от воды, в сторону суши (за одним исключением). Однако бес скорее всего входит в поздний пласт рисунков, как и все скопление на северном краю скалы. Он выбит на отшибе, на малоудобном бугре. Лучшего места для него уже не нашлось. Бес и направленные к нему следы созданы, как нам кажется, по единому замыслу и выражают кульминационный пункт в развитии наскального полотна. Теперь оно осмысляется как единое целое, связанное с центральным образом беса. Не случайно же следы вытянуты горизонтально вдоль края скалы и расставлены в явной зависимости от ранее выбитых фигур. Последний след, восьмой по счету, “придавил” голову верхнего из выразительной пары лебедей, появившихся значительно раньше. Данный лебедь — не обычная промысловая птица. Он наделен какими-то сверхъестественными свойствами, особой силой. “Поражен” и второй, нижний, лебедь — его насквозь пронзила стрела с очень широким оперением. Ниспровержение лебедей, занимающих центральную часть полотна и, надо думать, особо почитавшихся, можно рассматривать как победу родившегося позднее антропоморфного божества — беса и как итог основательного переосмысления всего полотна.
Все исследователи признают фигуру беса за главную, центральную, но трактуют ее по-разному. А. М. Линевский отождествлял беса с “духом — хозяином” водной стихии, а саму скалу с рисунками считал местом жертвоприношений бесу с целью привлечения добычи из моря. А. Я. Брюсов тоже признавал убедительной мысль о том, что бес — главное божество окружающих мест, которому приносились все жертвы, а различные охотничьи сцены служили как бы заклинанием и должны были обеспечить успех в охоте. У Весовых Следков, по А. Я- Брюсову, совершались “исключительно охотнические” обряды и празднества перед началом сезонной охоты, преимущественно на морского зверя, которые, с одной стороны, имели цель магическими средствами обеспечить успех сезонного промысла, а с другой — закрепить на время мир между съехавшимися издалека, из различных родов и племен группами охотников. Выделял беса из числа “божеств и различных мифологических персонажей” Весовых Следков и В. И. Равдоникас — как главную фигуру, представляющую выдающийся интерес и, возможно, имевшую отношение к “магии плодородия, магии размножения или воспроизводства охотничьей добычи”. Но все это пока только предположения. Истинный смысл образа беса во всей его полноте, пожалуй, еще не раскрыт.
Немаловажное значение для понимания петроглифов Беломорья, их эволюции имеют небольшие и менее известные скопления, разбросанные на соседних с о. Шойрукшин островах. Одно из них открыто экспедицией В. И. Равдоникаса в 1936 г. на том же острове, но южнее уже знакомых нам Весовых Следков и в отличие от них названо южной группой (эта же группа стала называться северной, но в литературе ее по-прежнему именуют просто Весовыми Следками). Поскольку южная группа погребена под плотиной Выгостровской ГЭС, единственным источником для ее изучения осталась публикация В. И. Равдоникаса, содержащая копии и небольшие фотоматериалы.
Всего зарегистрировано 68 изображений. Из них 30 В. И. Равдоникас отнес к числу рыб или морских животных. На самом деле все они — морские звери. Второе место занимают изображения, названные исследователем рогатыми животными. Точнее было бы назвать их копытными, так как ни одно из них рогов не имеет. Судя по копиям, преобладают лоси и олени. Их дополняют 3 четвероногих животных (одно из них показано в проекции сверху). Возможно, это какие-то лесные зверьки.
Изображения людей редки, их всего четыре: три одиночные фигуры и одна — в сцене охоты на лося. Двое идут на длинных почти в их рост лыжах. В. И. Равдоникас отмечал, кроме того, стрелу, крестообразный знак над вершиной дерева и само дерево, 2 изображения птицы, кружок, овал, округлый треугольный контур, 4 линии и 8 непонятных фигур. Им обозначено и около 20 небольших пятен, видимо, выбитых. Напомним, что в северной группе таких простейших знаковых форм довольно много.
Сравнивая южную группу Бесовых Следков с ближайшей северной, нетрудно заметить ряд особенностей: ограниченность тематики с явным преобладанием морских животных, стилистическую однородность, отсутствие развернутых композиций, весьма низкие высотные отметки. По данным В. И. Равдоникаса, даже при обычном уровне воды в р. Выг рисунки находились под водой, обнажаясь лишь в засушливые годы. Ясно, что появились они в одну из регрессивных стадий Белого моря, когда река почти обмелела. Как только русло вновь становилось полноводным, петроглифы заливало; из водного плена они тогда высвобождались только временами, в особо засушливые годы. О длительном воздействии воды свидетельствует характер поверхности скалы — сплошная темная патина, сильная сглаженность края и выбитой поверхности, чего мы не наблюдаем, например, в северной группе, расположенной немного выше и заливаемой реже.
В южной группе тоже много одиночных фигур, но похоже, что большая часть их группируется в несколько сцен. Правда, композиционная связь в них часто не показана вовсе, но, видимо, она подразумевалась: звери, идущие друг за другом, близкомасштабные морские животные, показанные рядом и ориентированные в одном направлении. Имеются и явные композиции: охота на морских зверей и оленей (лосей). Однако они еще чрезвычайно просты.
Насколько полно сохранилась южная группа, сейчас уже судить трудно. Но, скорее всего, в ней утрат не больше, чем в северной. Как обе они соотносились во времени — не совсем ясно. Вначале мы готовы были принять южную группу за самую раннюю в Беломорье, но уверенности в правильности такого заключения все же нет. Не исключено, что она возникла на ранней стадии функционирования северной группы в маловодный период, из желания “приблизить” петроглифы к упавшему урезу воды.
