Орлик любит яблоки.

Орлик любит яблоки.

Молодой конь по кличке Орлик прибыл из береговой деревни в Свято-Ильинскую Водлозерскую пустынь, на монастырский остров, когда ему только-только исполнилось пять лет. В новом месте все ему было незнакомо, любопытно и пугало. Бородатые мужики долго его гладили и ощупывали со всех сторон. Когда гладили и чесали мордочку - было приятно. Но когда хлопали и теребили спину, загривок и бока - что-то холодно щекотало внутри. Особенно холодели ноги, когда звучали непонятные человеческие слова: "Работничек прибыл! Настоящий трудяга!" При этих звуках человеческой речи подкашивались ноги и, по непонятной причине, по спине пробегал холодный пот, а в животе что-то сильно урчало и скручивалось...

Не прошло и двух дней, как Орлика попробовали запрячь в телегу. Он видел телеги с санями и раньше, но чтобы Его Самого Любимчика малышни в родной деревне, привязали к этим штукам - он и подумать не мог. Решил мягко сопротивляться и не сильно дергаться. Ничего не вышло - что-то тяжелое прочно висело на загривке... И он рванул! Рванул по прямой в густой лес. Скорость набрал быстро, влетел в плотный кустарник и со всего разгона навалился на стену из деревьев.. Что-то страшно хрустнуло, дико затрещало, а затем наступила темная тишина... Застрял!

"Орлик, Орлик... Сломал оглобли. Поломал ось телеги. Да и сам чудом остался жив... Эх..." - причитал бородатый мужик, когда отвязывал от него все деревяшки и, нежно гладя грубой ладонью по морде, вывел за узду из леса...

Неделю все было хорошо. Бородатые мужики Орлика кормили. Поили. Поглядывали пристально и зачем-то чесали свои затылки. И в один из дней вновь надели на него упряжь. Орлик было дернулся, но держали его крепко. Так как телегу Орлик не заметил, решил постоять смирно. Затем его повели за повод по двору и дальше по дорожке. И тут он увидел кусок ствола дерева... Большое бревно при каждом шаге не отставало от него и подергивало за упряжь. Это было унизительно! И обидно! А когда поднимался в гору - ох, как тяжело было волочить этот привязанный груз! А когда спускался вниз - кошмарное бревно спешило догнать и ударить по ногам...

Через несколько дней тренировок Орлику вновь вместо дерева прицепили телегу и... "О, чудо!" - тащить телегу после тренировок с бревном было приятно и удобно! На следующее утро, когда Орлика вывели из сарая на прогулку - он сразу прошел мимо бревна и сам остановился около телеги. А через несколько дней приехал знакомый Орлику с детства человек, тот что обычно уколы делал, зубы глядел, и всегда внимательно осматривал. Этот человек повторял радостную фразу: "Как вам это удалось? Не верю! Орлик и запряжен в телегу? Фантастика!"

Так началась настоящая и плодотворная монастырская жизнь Орлика.

Первым делом Орлик смекнул - бородатые дядьки, те, которых пришлые люди за глаза называли: "Монах", а при встрече "Отчеблагослови" - были добрые. Часто приходили и чем-то угощали. А еще чесали и гладили мордочку. Это очень приятно, когда чешут мордочку... В такие моменты Орлик сам бы хотел сказать: "Отчеблагослови". Но вместо слов плотнее прижимался к человеческой руке, или, если удавалось, к щеке.

Постепенно Орлик начал изучать остров. Вначале он обошел свой сарай. За сараем нашел много свежего сена и первые дни, сразу как выводили во двор, спешил в тень сарая и жевал, жевал, жевал сено. Но однажды монахи сказали: "Орлик, станешь толстым, если будешь много есть", - и загородили сено небольшим заборчиком.

Орлик стал уходить дальше. Оказалось, что свежей травы на острове предостаточно и он быстро забыл про запас сена. Однажды, шаг за шагом он ушел так далеко, что перестал слышать привычные звуки монастыря. Топоры, пилы, люди - все исчезло. В первый момент он испугался: "Не потерялся ли я?" Но солнышко светило, на берегу была сочная осока, а много-много свежей холодной воды с шумом набегало на прибрежный песок. Орлик наелся, напился, прилег в тень и заснул...

Снилась коню родная деревня. Идет он с хозяйкой по улице, ребятня выбегает из окрестных дворов и все суют ему пучки свежей травы, а кто-то и кусочки вкусного хлеба. Все гладят его по мордочке. Все ласково зовут: "Орлик, Орлик, смотри на меня, держи угощение..." Дома хозяйка почесала бока щёткой и мягкой тряпочкой натерла мордочку. А затем налила в ведро холодной колодезной водицы... Орлик наклонился воды попить, а голова до ведра дотянутся не может. Он тянется - а голова тяжелеет, но никак до ведра не достает. Орлик испугался, рванулся сильнее к ведру с водой и в этот момент... проснулся от того, что вскочил на ноги, и увидел монаха, который сильно тянет его за повод: "Орлик, Орлик... А мы тебя второй час ищем. Надо было дров в телеге перевезти до кельи, а ты пропал куда-то... теперь уже до вечерней службы не успеем послушание выполнить, на завтра работа останется!"...

Так Орлик впервые узнал, что от работы можно спрятаться на дальнем краю острова.

На следующий день, как только Орлика выпустили погулять во двор - он сразу прямиком пошел вчерашней дорогой на счастливую полянку, где планировал вдоволь поесть травы, напиться воды и выспаться под лучами солнышка. Но как только он почти скрылся в перелеске - его окликнул монах, которого все называли "Отец Мартирий": "Орлик! Орлик! Стой! Куда пошел? Нам дрова возить!"... Тут Орлик посмотрел внимательно в сторону отца Мартирия и припустил почти галопом в лесную чащу. Бежал без остановок до самой заветной полянки. Там остановился, отдышался, напился водлозерской озерной воды, начал кушать травку и, как только в брюхе сыто заурчало, прилег по центру полянки. Но почти сразу увидел, что монах Мартирий быстрым шагом идет к нему... Орлик и ухом не повел. Вчера после пикника на полянке - его работать не заставляли, а напротив, даже ласково разговаривали, мол "Заблудился бедный коник" и давали мягкие кусочки хлеба... Отец Мартирий в этот раз почему-то подошел молча, резко поднял Орлика за уздечку и также молча повел короткой дорогой обратно на хозяйственный двор. Во дворе на Орлика также молча надели упряжь и до самого конца дня возили в телеге дрова с одного края острова на другой...

Орлик сделал вывод - уходить от работы надо незаметно и хорошо бы присмотреть новое место.

В мастерстве отлынивать от работы Орлик преуспел. Когда удавалось ловко исчезнуть - он шел на любимый берег на дальнем конце острова, а если слышал знакомые человеческие шаги - успевал отойти в центр острова - к небольшому заболоченному месту. И надо признать, добрые монахи не всегда приходили и забирали Орлика на работу. Свободы молодому коню было дано в достатке.

Таким образом, Орлик постепенно начал ощущать себя одним из монахов. Нет, он, конечно, не знал разницы между монахом и мирским человеком, но слух у лошадей отличный и слова "монах", "отче", "яблоко", "овес" - он прекрасно различал, поэтому условно и стал в собственном лошадином понимании "своим" среди немногочисленной братии монастыря.

Жизнь монастыря достаточно однообразная, но Орлик привык находить в ней множество привлекательных моментов. Услышать, что кто-то идет к конюшне. По шагам и движениям догадаться - за Орликом пришли, или нет? Если выпустили гулять - успеть понять - стоит уходить в лес от работы, или караулить лакомство у трапезной, когда монахи выходят после приема пищи? Если шумит мотор лодки - успеть первым придти на берег, чтобы поклянчить угощение... Все это стало для Орлика как игра. Особенно летом хорошо. Гостей на острове бывает много, а значит все гладят и угощают. Дальние берега острова позволяют больше гулять, меньше работать. Много травы! А вот зимой...

Зимой в лес не уйдешь. Снега много, снег плотный, ногам больно. Холодно. Даже если в сене на конюшне калачиком свернутся - все равно холодно. Угощений зимой мало. Хлебушек и овес. Никаких тебе яблочек, морковки или капустного листа...

А еще зимой бывают совсем непонятные дни. Обычно утром монахи в трапезную приходят, сами кушают и Орлику еды дают. Да еще угощают лакомством каким. Но так бывает не всегда. Бывает, что никто в трапезную утром не приходит, печи не топит, еду не варит. Даже крылечко снегом может начать заметать. Конь, если гулять выпушен, придет, постоит у дверей и уходит. Только днём монах скажет: "Не грусти, Орлик, пост сейчас, строгие постные дни. Пост пройдет и заживаем как и прежде..."

- "Пост-пост-пост" - повторял про себя Орлик и продолжал каждое утро ждать кусочек хлеба в качестве угощения... А угощений в долгие холодные месяцы мало... Зато много работы. Если летом вся жизнь на одном острове - то по зиме и на соседний остров с санями ездить приходиться. Где сена взять, где дров загрузить, где стройматериалы переместить... Вначале было интересно - новые места, новые работы. Но работа не отдых - никакой конь сам её не захочет...

Однажды зимой Орлик вывел закономерность. Если жужжит мотор снегохода - значит Орлика сегодня запрягать не будут и он сможет целый день ходить из угла в угол хозяйственного двора или по почищенным тропинкам острова. Сани в такой день таскает снегоход. Если же снегоход не жужжит и его затаскивают в сарай, а там что-то с ним делают - надо готовиться к работе. Мотоконь сломался. Дрова, воду и все будут возить на Орлике. Поэтому Орлик очень полюбил любую технику. Жужжит бензопила - Орлик прям улыбается: "Механизм работает! Не Орлик!" Гудит снегоход или мотособака: "Механизм трудится! Орлик отдыхает!" Привезут гости на остров новую технику - Орлик уже присматривается и одобрительно кивает головой. Что шуруповерт, что циркулярная пила, что лодочный мотор или снегоход - все эти предметы поднимают Орлику настроение... И летом - и зимой! Но зимой ещё бы яблочек...

Однажды монах, которого все зовут "Отец Киприан" привез на остров яблоки. Яблоки лежали в одном сарае, а от сарая шел неудержимый сладкий аромат. Орлик даже попробовал грызть стенку сарая. Это кто-то приметил и стали Орлику давать яблоки. Больше всех яблок достается от монаха игумена Киприана. Все остальные монахи его слушаются. И Орлик тоже всегда внимателен к отцу Киприану. Особенно если Киприан выходит из трапезной и в его руках кусочек чего-то съестного. Орлик всегда думает: "Ура, опять яблоко!" Но чем холодней дни - тем реже яблочки в руках отца Киприана. Кушает Орлик хлебушек, закроет глаза и воображает, что жует яблочко... Иногда Орлик даже забывает как зовут монаха - Киприан или Яблочко... Да и в целом все вкусное он готов был называть "Киприаном". Только видит его - так и готов кричать, если бы умел: "Киприан идет! Киприана мне!"

Когда отец Киприан уезжает по делам с острова - у Орлика остается лучшим другом - отец Мартирий. С ним хорошо рядом постоять на берегу и помолчать. Но монах Мартирий в отличии от Киприана - кроме угощений, еще и ловко надевает на Орлика конное снаряжение и без скидок на погоду или настроение - ведет работать... Поэтому тут Орлик дружбу с Мартирием ведет, но ухо держит востро...

Зима долгая. А весна в 2018 году холодней зимы выдалась. Мартовские морозы без передышки на оттепель... Выйдет Орлик на замерший ледяной берег. Смотрит в сторону деревни Куганаволок и ждет жужжания снегохода, или лодочного мотора... Но лодки пока все занесены снегом. А по зиме гостей в монастыре не много. Гости редкие. Угощения тоже не частые. Закроет Орлик глаза от снежной крошки гонимой ветром и дремлет стоя...

И снится ему лето. Вот кто-то выскакивает на берег, сует руку в карман, достает кусочек сахара... Сахара! Пожалуй сахар даже вкуснее яблочек... Орлик слизывает кусочек сахара, а гость опять руку в карман пихает и достает уже целую горсть сахарных кубиков... Орлик чуть не проснулся от такого счастья... Вот гость ушел по тропинке к трапезной, а Орлик решил проверить, что у гостя в лодке лежит. А в лодке - рюкзак. Рюкзак тоже надо проверить... Только он поглубже морду в рюкзак запихать сумел и почуял что-то вкусное - но не успел языком подхватить - кто-то хлопнул его по спине! Орлик аж подпрыгнул: "Попался!" Но тут же и проснулся.

Стоит рядом отец Мартирий. Гладит по загривку. Вздохнул Орлик. Вздохнул монах Мартирий... Стоят оба на берегу и смотрят на горизонт, на дальние заснеженные острова... И каждый думает о своем. Кто о гостях с яблочками и сахарными кусочками... Кто о бесконечности жизни и безграничной Божественной Любви ко всему видимому и невидимому...

Илья Тимин, 21 марта 2018 года.

PS: В подарок отцу Киприану, игумену Свято-Ильинской Водлозерской пустыни, в честь 22-летия с момента монашеского пострига в день памяти преподобного Лазаря Муромского...